За эту машину еще полвека назад предлагали практически любые деньги. Сегодня модель ценится ни чуть не меньше, если, конечно, найдете экземпляр в хорошем техническом состоянии.
ГАЗ 24 Волга
Кто скажет, что машина не смотрится? Даже сегодня?
Лет сорок назад, когда я еще выписывал и запоем глотал десятки печатных изданий — от «Нового Мира» и «За рулем» до «Советского экрана» и «Крокодила», мне попалась забавная статья на тему «Какую машину лучше купить?». Порассуждав непонятно о чем, автор пришел к выводу, что инженерам стоит копить деньги на Запорожец, труженикам села — искать Москвич, а всем, у кого есть возможность — добывать Жигули. Волге были посвящены две строчки в самом конце — ее все равно не купить, так нечего о таких машинах и мечтать.
Реклама ГАЗ 24–10 Волга
Реклама былых времен. Тогда было трудно понять, для кого ее вообще сочиняют? Купить-то рекламируемый товар почти невозможно.
Любопытно, что в эпоху ГАЗ-21 такого расслоения в обществе, в общем-то, не было. Но с появлением «двадцатьчетверки» с её безумным, казалось бы, ценником в 9150 рэ (ГАЗ-21 стоила 5600) мир вдруг и впрямь сошел с ума. Мне по неопытности казалось, что такую машину вообще не станут покупать, но получилось наоборот: ажиотаж стал такой, что Волгу практически сразу перевели на какое-то полулегальное положение. Министерские списки для самых-самых, распределение по одной машине в год на крупное предприятие — ну и так далее. Кстати, это прекрасно прослеживалось в фильмах тех лет. Человек, едущий по экрану на Волге, — это не просто человек, а либо очень заслуженный, либо очень «высокопосаженный», либо, извините, вор в законе.
Кадр из фильма «Экипаж»
.Уважаемый человек из фильма «Экипаж» — не нынешнего, а того, настоящего. Каждый должен был осознавать, что Волгу имеет право покупать не шпана, а именно такие люди.
Дальше — больше. После появления следующей «новой Волги» — а это была модель 3102 — ее вообще перевели на спецположение — мол, в розничную продажу не поступает и никогда не поступит. Был такой наивный телесериал — «Следствие ведут знатоки», так вот там в серии «Мафия» один ну очень нехороший мафиози с фамилией Коваль в исполнении А. Пороховщикова ездил именно на ГАЗ-3102. И одно это говорило о нем всё: действительно мафиози! А поскольку «двадцатьчетверку» уже пора было снимать с конвейера, а 3102 запретили продавать простым смертным, то завод решил выкрутиться из положения и предложил еще одну «новую Волгу». Это и была модель 24–10. Нечто среднее между запрещенной ГАЗ-3102 и устаревшей ГАЗ-24.
Чисто внешне машину отличали от 24-ки, в основном, боковые стекла без форточек и утопленные дверные ручки от 3102. А еще была некрасивая пластмассовая решетка радиатора — раньше Волга сверкала своим благородным носом, а теперь — увы. Зато внутри был совершенно новый салон — опять-таки, хуже чем у 3102, но гораздо лучше, чем убого-спартанский у ГАЗ-24. Передняя панель была не как у 3102, а жесткая. Баранка тоже, зато сиденья обрели анатомически удобную форму. Ручник устроился на жигулевский манер между сиденьями, спидометр манил оцифровкой до 200 км/ч, предохранители стали плавкими (а не биметаллическими, как на «двадцатьчетверке»), а широченные покрышки 205/70 R14 вызывали у всех без исключения завистливые взгляды.
Да, забыл сказать про стоимость: 16 360 рублей! Или два «жигуленка», чтобы было понятнее.
Мой отец тогда был серьезным ученым — доктор наук, профессор, автор сотен научных трудов по газовой динамике, воздушно-реактивным двигателям и т.п. Однако ни о каких дорогих машинах он и слышать не хотел — дескать, на кой? Однако мне удалось его уговорить хотя бы попробовать записаться на Волгу. Машину все равно пора было менять. Меня обвинили в пижонстве, однако в местком я его все-таки направил. Там пожали плечами: пишите заявление, отдайте на подпись бумагу установленного образца, а решать будет министр.
Установленного образца — это, значит, перечислить свои регалии и обязательно указать две вещи. Первое — такой машины уважаемый профессор ранее не имел. Второе — свою предыдущую машину профессор честно продал официальным путем через обезличку. Бумагу подписали, отправили министру, а через несколько месяцев неожиданно пришла открытка: послезавтра извольте прибыть с деньгами на Южнопортовую улицу.
Любопытно, что оплату можно было производить только чеками из Сберкассы, причем максимальный номинал чека составлял 9999 рублей. Поэтому чеков дали два. Утром в назначенный день я привез отца в магазин, где мы попали… в очередь!
Мерзко вспоминать, честно говоря. Бардак, крики, запертые окошки, хамоватый персонал. Однако в итоге мы протиснулись к открытому окошку, нам сунули в руки пачку бумажек и отправили в противоположный конец Москвы — куда-то в Хорошевские проезды. Добрались туда, постучались в запертые ворота — нам отворяют калиточку и местный горец пускает нас в грязный Клондайк, где стоит несколько десятков «волжанок».
— Какой машын?
Джигит изучает пачку бумажек, потом кивает: у вас 76-й! Дефицит. Оказывается, в день только первые пять машин шли под 76-й бензин, остальные — под 93-й.
— Цвэт какой?
А какой выбор-то? Несколько белых, одна какая-то голубая, пара сереньких. Да, но ведь у нас указан именно 76-й бензин, а потому круг ограничен. В итоге нам достался серый цвет, который на самом деле оказался каким-то средним между сереньким и голубеньким.
—Паэзжайтэ абратна! — командует джигит. — Платыть нада там! А я пока абслуживать буду!
Едем обратно в Южный порт, с боем пробиваемся в кассу, отмахиваемся от перекупщиков, меняем два чека на очередные бумажки, несемся обратно на Хорошевку. Джигит берет бумажки, куда-то исчезает, а минут через пять откуда-то выползает наша Волга.
— Завадыть такой машыну нада бэз подсос! — объясняет горец. — Проверайтэ! Я вам вадичку налил в амыватэл!
Честно говоря, хотелось поскорее оттуда уехать. Но джигит выжидательно смотрит на меня. Достаю червонец.
— Вах, Миша! — качает головой джигит! — Я за ботинки даю болше! А ты Волга купыл! Вах!
Однако червонец берет. Я заливаю в Волгу бензин из прихваченной заранее канистры, отец садится за руль, а я бегу обратно в Жигули. Едем рядом. Вижу, что отец блаженно улыбается — на седьмом десятке видный ученый смог купить себе Волгу. Ну слава богу, если улыбается.
ГАЗ 24 Волга
Мы с Волгой в любимом городе — у Русского музея. Раньше там спокойно можно было бросать машины почти в любое время суток.
Однако проблемы начались быстро. Буквально через пару дней отец с грустью сообщил, что машина практически не едет. Мотор выпрыгивает из-под капота, мощности никакой. Дергается, рычит, скорость не выше 40 км/ч. А куда бежать-то? На дворе 1987-й год, в гарантийке тебя смогут принять недели через две, да и то не факт.
Тогда мне повезло. Выкрутил свечи — это просто первое, что мне пришло в голову. Никогда такого не видел. На трех из четырех изоляторы центрального электрода просто болтаются туда-сюда. А у меня таких свечей нет. Несусь в магазин — увы, нужных А14 тоже нет. А какие есть? А11? Ну, давайте. Примчался домой, вкрутил, завел — ура, починилось!
Правда, ни скорость, ни динамику «волжанка» все равно не показывала. Разгонится от силы до 80 км/ч при попутном ветре — и всё. Ну, это меня не очень волновало: я уже знал, что под 126-м карбюратором у нее заглушка стоит! Вторичная камера перекрыта полностью, а в первичную смесь через три отверстия поступает. Это чтобы первые 2000 км мотор не насиловали выше меры — пусть обкатывается.
Но настоящая неприятность произошла чуть позже. После планового визита на СТО, где поменяли масло и разрешили самим снять заглушку (мастерам было лень возиться), волжанка стала как-то странно шуметь. То ли воет, то ли стонет — непонятно. Отец позвонил мне и намекнул,что надо бы долить масла в задний мост — инструкция указывала на возможность такой причины гула. В субботу я привез ТАД-17, пробежался по инструкции и выяснил, что сначала мост надо немножко разогреть — проехать несколько километров. Ну, это я с удовольствием! Сел за руль, выехал на дорогу, и тут Волга резко тормозит, а шедший сзади ЗИЛ чудом уходит в сторону. Отец набрасывается на меня — мол, ты сдурел, что ли? А мне и сказать нечего — как объяснить, что это она сама. Мотор заглох — пускаю и едем дальше. Проезжаем через шлагбаум, а метров через триста — дубль два. Резкое торможение, мотор глохнет и мы застываем посреди дороги. Всё — хана! Мотор пускается, но при попытке тронуться с места тут же глохнет. Суббота, 10 часов утра. Сотовых телефонов еще не изобрели. Сдвинуть машину в сторону невозможно. Засада.
Проезжавший мимо таксист заявил, что виноват вакуумный усилитель — мол, сам сработал. Я зачем-то полез за гаечными ключами, уронил один на асфальт и встал на четвереньки. После чего сразу все понял. В балке заднего моста зияет дырка. Вообще-то, там обязан быть болт, но добрые люди с автосервиса на Дмитровском шоссе, когда «обслуживали» машину, решили проверить уровень масла методом кунания пальца в эту самую дырку. Доливать масло не стали, потому что его всего равно нет в наличии. А болт то ли сразу потеряли, то ли наживили на один виточек. В итоге бедный мост километров пятьдесят плевался маслом и в итоге сдох.
Тогда я провалялся посреди проезжей части примерно шесть часов — в результате умудрился вытащить посиневший редуктор и собрать мост обратно — уже без перегретой железяки. Зато машину теперь можно было катить! Потом на гарантийке долго орали, что надо было, мол, спокойно бросить машину там, где ее заклинило, затем прибыть на сервис, написать заявление, заказать тягач с платформой. Комментировать даже не хочу. Бросить абсолютно новую Волгу посреди загруженного шоссе? Да еще во времена, когда жители азиатских республик спокойно отдавали за нее до 120 000 рублей? Ладно, что прошло, то прошло. Кстати, мост в итоге поменяли по гарантии.
Отцу машина нравилась — степенная, солидная. Но, к сожалению, возраст давал о себе знать: он так и не смог к ней привыкнуть. Один раз в подворотне он решил пропустить даму с сумкой, для чего шарахнулся вправо, совсем забыв про волговские габариты — ободрал борт. Затем умудрился стукнуться багажником о какую-то бетономешалку, решив развернуться в узком месте. Короче, все чаще и чаще за рулем оказывался я. Это было не только престижно, но и очень интересно, поскольку в глубине души я все еще считал, что эту машину можно переделать в подобие Мерседеса. Надо только вот здесь поменять, вот это заменить — и тогда…
Впрочем, Волга скучать не давала никогда. Однажды отец пожаловался, что чуть было не застрял посреди дороги с пустым баком: лампочка резерва топлива так и не загорелась. Ну я же электрик — сейчас починим! Пошел «по следу». При нажатии клавиши проверки контрольных ламп вся приборная панель радостно засветилась — лампочка цела! Пришлось залезть в бензобак, открутить кучу саморезов и убедиться, что датчик не работает потому, что его... попросту нет! Не предусмотрен конструкцией. Было очень обидно. В дальнейшем я, правда, установил простенькую электронную схемку, подцепившись к стрелочному указателю, но вообще говоря, мне это показалось странным.
Тюнинг ГАЗ 24 Волга
Это из читательских писем: Волга всегда порождала желание создать на ее базе что-то необычное.
Динамика Волги — грустная история. Мотор 4021 мощностью 90 сил прекрасно тянул на низах, но на этом его достоинства кончались. Я менял карбюраторы (126, 151, 151С), изобретал систему зажигания со статическим распределением энергии с датчиком на ИК светодиоде, избавлялся от «вечного» воздушного фильтра в угоду бумажному (чтобы мотор «дышал» нормально) — увы. Всякий раз становилось чуть-чуть лучше, но никакого прорыва не было. Установил электровентилятор системы охлаждения от ВАЗ-2103 — нет, не в терморежиме дело.
Найти решение удалось случайно — к этому времени я уже работал в «За рулем». Сначала мой коллега, Вадим Крючков, намекнул, что есть такая фирма — «Картюнинг» — где я навсегда забуду о карбюраторных проблемах. Я только ухмыльнулся, но, конечно же, поехал знакомиться. Там мне установили тюнингованный «карб» от ВАЗ-2121 — и это было счастье. Как минимум потому, что тросик воздушной заслонки наконец-то стал передвигаться без дурацких заеданий и необходимых нажатий на акселератор. А еще и потому, что машина стала пускаться с полпинка, а разгончик стал явно веселее. Но тут подоспела вторая часть решения — с моей легкой руки ее стали называть «Михайловское зажигание».
Суть такая. Вместо всевозможных прерывателей, центробежников, вакуумников и прочих датчиков, без которых не работает нормальная система зажигания, ставится один-единственный датчик — вместо трамблера. Он отслеживает характер движения коленвала с точностью до двух производных и постоянно корректирует угол опережения зажигания, добиваясь максимальной частоты вращения при любом режиме. Детонация при этом исключается, поскольку при ее возникновении обороты тут же падают и аналоговый блок управления мгновенно исправляет ситуацию. Иными словами, система заставляет мотор ползти по границе детонации, никогда ее не пересекая — не случайно система называется адаптивной. Вот то, как работу этой системы понимаю я. Кому интересно — спрашивайте автора, Глеба Михайлова. Его найти несложно.
В то, что все это может работать, я не верил ни на грош. И потащился на своей машине в Питер, для того чтобы разоблачить очередных проходимцев. Но не удалось! Моя «блондинка» вдруг ожила и впервые в жизни поехала так, что я вспомнил детство и начал бодаться на светофорах со всеми подряд. Нехорошо, конечно. Виноват, чего уж там.
ГАЗ 24 Волга лимузин
Еще один пример издевательства над 24–10. Интересно, какой там кардан?
После этого мечта о советском Мерседесе ожила вновь. Я установил в свою Волгу очередную электронную самоделку и научил ее разговаривать — примерно как профессор Хиггинс Элизу Дулитл. Садишься в машину, а она просит ввести цифровой код. Вводишь четыре циферки и слышишь: «Здравствуйте, Михаил Владимирович!» Всего машина выучила тогда восемь фраз — про давление масла, перегрев мотора и т. п.
Версия ГАЗ 24 подготовленная совместно с компанией FIAT
Заводские попытки переделать Волгу в нечто с помощью FIAT.
Тогда мне искренно казалось, что именно таким должен быть «твой автомобиль». Не безликая поделка с конвейера, а что-то лично твое. Ведь человек должен жить дома, а не в гостинице — так и здесь. Волга получила в подарок анатомические велюровые сиденья и обивку дверей от 3110, а в планах был небольшой ремонт с перекраской кузова ярославской акриловой эмалью, заменой бывалого ветрового стекла на новенькое борское, тонированное в верхней части, и заменой дверных уплотнителей по кругу. Я все это сделал! И через месяц… продал машину знакомому грузину!
Продал или предал? А и то, и другое, наверное. Тогда Зураб протянул мне пачку долларов, уселся за руль, и я впервые в жизни увидел, как задние фонари блондинки растворились в ночной мгле арбатских переулочков. Честно говоря, хотелось плакать. Хотя сегодня это вряд ли кто-то поймет. Уходила не просто Волга — уходила эпоха. Да, потом были другие машины, но это уже была жизнь наездника.